Биография Анненского Иннокентия Фёдоровича

Персоналии: Поэты, Поэты русские, Драматурги, Критики,

Анненский Иннокентий Фёдорович (1855–1909), русский поэт, драматург, литературный критик. Родился 20 августа (1 сентября) 1855 в Омске. Учился в нескольких петербургских гимназиях. Однако в связи с материальным положением семьи Анненскому пришлось доучиваться на дому и экстерном сдавать экзамены на аттестат зрелости. В 1875 он поступил в Санкт-Петербургский университет на историко-филологический факультет, где специализировался по античной литературе и овладел четырнадцатью языками, в том числе санскритом и древнееврейским. В круг его интересов входили также русский и славянский фольклор. Окончил университет в 1879 со званием кандидата, которое присваивалось выпускникам, дипломные сочинения которых представляли особую научную ценность.

В 1879–1890 преподавал латынь и греческий в петербургских гимназиях, читал лекции по теории словесности на Высших женских (Бестужевских) курсах, печатал в «Журнале министерства народного просвещения» и журналах «Воспитание и обучение» и «Русская школа» статьи и рецензии. В 1891 был назначен на пост директора привилегированной киевской гимназической Коллегии. Уже в 1892 его «воззрения на учебно-воспитательное дело» оказываются несовместимы с этой престижной должностью, однако директорство за ним сохраняют – сперва в столичной гимназии (1893–1896), затем в царскосельской, находившейся под особым покровительством императорской семьи. В 1906 был назначен на должность инспектора Санкт-Петербургского учебного округа.

Если любишь, так и сам отыщешь след.
(Сиреневая мгла, опубл. 1910)

Анненский Иннокентий Фёдорович

Свои ранние стихотворные опыты Анненский называл «чепухой» и уничтожил. Случайно сохранился лишь отрывок под названием Из поэмы «Mater Dolorosa» (1874), целиком состоящий из лирических штампов. В университете Анненский «влюбился в филологию и ничего не писал, кроме диссертаций»; к поэтическому творчеству он заново обратился в конце 1890-х годов. О значении для Анненского филологии и педагогики свидетельствуют начатые в Киеве Педагогические письма – своего рода программа эстетического воспитания старшеклассников, предполагавшая прежде всего углубленное вчитывание в художественный текст. Ее наглядно иллюстрируют написанные тогда же статьи Об эстетическом отношении Лермонтова к природе и Гончаров и его Обломов, вполне зрелые и показательные, выявляющие внутреннюю структуру творчества, «искусство мысли» писателя (так называется его статья 1908 о Достоевском).

Тогда же, в Киеве, возник грандиозный замысел Анненского – перевести на русский язык все 19 трагедий Еврипида. Замысел был реализован: переводы по мере завершения публиковались с предисловиями-истолкованиями в «Журнале Министерства народного просвещения» и вышли посмертно в четырех томах (1916–1917) под редакцией Ф.Ф.Зелинского. Эта огромная работа легла в основу поэтического творчества Анненского. С ней непосредственно связаны его драматические произведения: стихотворные трагедииМеланиппа-философ (1901) и Царь Иксион (1902), «лирическая трагедия» Лаодамия (1906) и «вакхическая драма» Фамира-кифарэд (окончена в 1906, опубл. в 1913).

Драмы Анненского содержали множество самостоятельных лирических текстов, однако прошли незамеченными, и поэтическим дебютом Анненского явилась книга Тихие песни с приложением сборника стихотворных переводов. Парнасцы и проклятые (1904), опубликованная под псевдонимом (анаграммой имени автора) «Ник. Т-о»; предполагалось, по-видимому, что читатель вспомнит, что именно так Одиссей назвался циклопу Полифему – и вовсе не из скромности. Переводная часть книги являлась стилистическим ключом: общая лирическая тональность была выдержана в духе французских поэтов-символистов – от их предшественника Бодлера до А.де Ренье (все они представлены в подборке переводов). Это стилистическое единство А.Блок в своей запоздалой и прохладной рецензии на книгу, которую счел чьим-то робким дебютом, назвал «угаром декадентских форм», препятствующих «чистым ощущениям» «человеческой души, убитой непосильной тоской». Не более прозорливым и менее снисходительным оказался и другой рецензент книги – В.Брюсов.

Правда, Анненский не расчитывал на успех и понимание. «Нисколько не смущаюсь тем, что работаю исключительно для будущего», – писал он в 1899; и после издания незамеченныхТихих песен пишет, оттачивая свою чуждую всем стандартам критическую прозу, ряд оригинальных по мысли и слогу статей о Н.В.Гоголе, Ф.М.Достоевском, И.С.Тургеневе, А.П.Чехове и в заключение о лирике К.Бальмонта, где формулирует выношенные представления о природе художественного слова в поэзии. Статьи были собраны в Книге отражений (1906) и встречены с безразличием и недоумением; в частности, К.Чуковский обвинил автора в крайнем субъективизме, что не помешало ему оказать Анненскому содействие в публикации Второй книги отражений (1909), включавшей, помимо статей о русской классике, исследования творчества Г.Гейне и Х.Ибсена, образов Гамлета и Иуды. Ее походя упрекнули за «ненужно-туманный язык», «неожиданные и необоснованные «модернистские» тенденции», за «утонченную, мудреную... манеру критического письма» и вообще за «недосказанность». Еще большее раздражение вызвала программная обзорная статья Анненского О современном лиризме, опубликованная в новом литературно-художественном журнале «Аполлон».

Публикация там же представительной подборки стихотворений из новой книги была отложена на неопределенный срок. За статью пришлось извиняться в Письме к редактору. По-видимому, с этим была связана скоропостижная кончина Анненского: его вторая книга лирики Кипарисовый ларец опубликована посмертно в 1910. О ней весьма уважительно отозвались (в том же «Аполлоне») М.Волошин, Н.Гумилев, Вяч.Иванов; готовность признать «искренность» и оригинальность поэзии Анненского выразил несколько позже и Брюсов.

Действительно, книга Анненского резко выделялась своеобразием построения, содержания, интонаций и поразительной художественной законченностью. Еще в Тихих песнях наметилось сочетание стихотворений по функциональному признаку – общности поэтического переживания и соответственного соотношения реалий: «мучительные сонеты», «фортепьянные сонеты», «бессонницы», «параллели» и т.д. В Кипарисовом ларце такое сочетание (Брюсов в рецензии назвал его «искусственным и претенциозным») приобрело устойчивый и принципиальный характер: разделы книги носили названия Трилистники,Складни и Разметанные листы, тремя годами предвосхитившие Опавшие листьяВ.В.Розанова. В полной мере реализована поэтическая установка Тихих песен, которой Анненский в большой степени обязан французским символистам и в особенности Бодлеру: сочетание (нередко причудливое и даже несуразное) трагического, возвышенно-поэтического мировосприятия с будничными реалиями и разговорной речью.

И было мукою для них,
Что людям музыкой казалось.
(Смычок и струны, 1908)

Анненский Иннокентий Фёдорович

В первоначальном варианте книги эта установка явствовала из своеобразного эпиграфа – стихотворения в прозе в бодлеровском духе Мысли-иглы. Результатом ее было впечатляющее поэтическое новаторство, которое оценили и на свой лад использовали как футуристы (в особенности В.В.Маяковский), так и акмеисты (в особенности А.А.Ахматова, для которой корректура Кипарисового ларца послужила поэтическим напутствием: она «была поражена и читала ее, забыв все на свете»). По-видимому (об этом свидетельствует Блок, в 1909 сблизившийся с Анненским), готовилась третья книга: о ее составе и характере можно судить по опубликованному сыном поэта В.Кривичем в 1923 и никем не замеченному сборнику Посмертные стихи; он включал такие шедевры лирики Анненского, как Сила Господняя с нами, Зимний сон, Что счастье?, Петербург и Песни с декорацией.

Персоналии: Поэты, Поэты русские, Драматурги, Критики,

•   Грибоедов Александр Сергеевич
•   Солон
•   Жуковский Василий Андреевич
•   Цветаева Марина Ивановна
•   Стаций

•   Анна Иоанновна
•   Аннан Кофи
•   Анненков Владимир Егорович